Прочитал эту книгу, по которой фильм снят. Впечатление очень положительное. Можно сказать, что книга лучше, но на самом деле она просто другая. Автор пользуется мемуарами участников событий и многочисленными архивными материалами, но очень правильно и тактично не лезет своим героям в голову. Благодаря этому книга сама воспринимается как мемуары близкого друга или домочадца, который многое видел и знал, но судить никого не собирается. Единственное, этот рассказчик явно ориентируется на американскую аудиторию, и это ощущается очень странно - мерить расстояния Восточной Европы милями и акрами, а Варшавское гетто сравнивать с Центральным парком в Нью-Йорке (честно говоря, я бы и сравнение с Красной площадью воспринял очень скептически). Да и брошенное вскользь утверждение, что отца пани Жабинской убили большевики в Петрограде в 1917-ом потому что он был железнодорозным инженером, а значит интеллигентом, звучит вполне логично для западного читателя (и вероятно исследователя), но даже моих не слишком фундаментальных знаний хватает для того, чтобы хотеть каких-то подробностей и ссылок. Возможно в мемуарах самой Антонины об этом сказано подробнее (как и вообще о жизни в СССР), но это надо польский знать =)
Так или иначе, книга очень добрая и гуманистическая. Я бы сравнил её с дарреловской "Моя семья и другие звери", только фоном не идиллический Корфу, а оккупированная измученная Варшава, в которой не так много поводов проявиться той жажде жизни, любви и человечности, но тем ярче эти черты характера в людях проявляются. Они любят свой разрушенный город, спасают людей и животных, противостоят оккупантам, и при этом остаются сумасбродными и умными, когда надо веселыми, а когда надо - скрытными, и благодаря мастерству автора всё более родными, как будто вы вместе когда-то давным давно ходили по этим улочкам, покупали кислую капусту у старухи, которая на самом деле активист Жеготы, и тосковали по довоенным временам.
Грустно, что разворованные немцами животные из зоопарка всё равно в основном погибли, как и население собственно немецких зоопарков. Интересно, был ли кто-то из четверых доживших до прихода Красной Армиии в Кёнигсберг зверей варшавянином.
Маленький фрагмент, который, имхо, даёт хорошее представление о книге, но ничего не раскрывает
...Чтобы увидеть коллекцию Тененбаума, нужно свернуть на посыпанную щебенкой дорогу, проехать мимо гостиницы для животных (новая мода, пришедшая из Америки), мимо фермы с рядами бесподобных елок – их выращивают к Рождеству, доехать до лесистого тупика, где стоят два одноэтажных дома, принадлежащих Польской академии наук. В здании поменьше находятся офисы, в другом – многочисленные экспонаты из запасников Зоологического музея.
Войдя в просторную мансарду этого дома, можно увидеть божественный хлам: миллионы экспонатов, среди которых множество диковинок, притягивающих взгляд, – от чучел ягуаров, рысей и местных птиц до полок со стеклянными сосудами со змеями, лягушками и рептилиями. Длинные деревянные шкафы и ящики делят часть помещения на узкие проходы, полные сокровищ. Коробки с насекомыми Тененбаума занимают два стеллажа, по двадцать коробок на полке, поставленные вертикально, как книги, по пять полок в каждом стеллаже. Это примерно половина коллекции, о которой Ян рассказывал журналистам: по его словам, она состояла из четырехсот коробок[46], а Антонина вспоминает о восьмистах. Согласно музейным записям, «жена Шимона Тененбаума передала в дар после войны… 250 000 экспонатов». В данный момент коробки стоят нетронутыми, однако в планах архива переместить насекомых и хранить их в другом порядке: по отрядам, подотрядам, семействам, родам и видам – жуки-бомбардиры в одной витрине, перокрылки в другой. Какой трагедией это станет! Конечно, так насекомых будет проще изучать, но не останется ни уникального видения, ни мастерства коллекционера, принадлежавшего к экзотическому подотряду Homo sapiens sapiens (животное, которое знает и знает, что знает).
Коллекция насекомых – молчаливый оазис в шумной суете мира, изолированный феномен, созерцать который нужно не отвлекаясь. С этой точки зрения ценность коллекции определяют вовсе не жуки, а сосредоточенная забота коллекционера. И это тоже раритет, вид галереи, которая проходит сквозь разум и подлинный экспонат которой – чудо, сохраненное в вихре событий, общественных и личных, отвлекающих внимание. «Коллекция» – это хорошее слово для того, что происходит, поскольку посетитель на время сосредотачивается, его любопытство накапливается, как дождевая вода в коллекторе. В каждой коробочке под стеклом содержится образчик величайшего внимания уникального коллекционера, и в какой-то степени благодаря этому люди с наслаждением рассматривают экспонаты, даже если знают все части тела жука наизусть...
Надеюсь правообладатели меня за это не сожрут.