Мой учитель был по знаку Стрелец
—Сигареты вечно стрелял
Он купил себе терновый венец,
Чтоб его никто не узнал.
Редко так бывает, чтобы учитель, а тем более школьный, был Учителем с большой буквы. Антон Александрович был именно таким.
Когда нам объявили, что вместо трудов будет информатика, это вызвало в нашем классе противоречивые чувства. Большинство мальчишек были рады, что можно будет весело сидеть за компами, девчонки, которым предстояло домоводство, ругались, что это несправедливо. Некоторые, в том числе и я, помалкивали в том смысле, что и табуретки повыпиливать было бы неплохо. Однако предмет, который у нас начался, быстро объединил почти всех в негодовании. Компьютеров у нас не было, и все думали, что как нибудь по волшебному они возьмут и появятся (целый класс Корветов у нас был, но нас туда не пускали, что только добавляло уверенности, что уж нам то достанется что поновее) Но компьютеры не появились, да и не нужны они были. Антон Александрович преподавал совсем про другое. Мы писали сообщения азбукой Морзе и двоичным кодом, пересчитывали в столбик числа из двенадцатиричной системы в троичную, а оттуда в семеричную, определяли на глазок цвета, закодированные в RGB и ещё много всякого разного, но не дающего возможности открывать Counter-Strike, пока учитель отвернулся. Не сказать, что мы его любили, в конце концов в пятом классе хочется вовсе не искать волшебство в целых страницах непонятных кодов, да и учебник за наш год предполагал разве что рисование в паинте и управление черепашкой в Логомирах, но стоит отдать должное - мы его науку понимали, хотя по мнению составителей программ и не должны были.
Также, Антон Александрович вел кружок Глобалист (Клуб Исследователей Будущего "Глобалист" ), где мы смотрели разнообразные фильмы про другие страны, от научно-популярных, и до полудокументального боевика про бразильскую мафию, где кровь текла по улицам. Не сказать, чтобы там нас чему-то кто-то учил, но само собой приходило понимание, насколько сложен этот мир, как много в нем противоречий и бед, которые вовсе не решаются простыми решениями, вроде массовых расстрелов и гуманитарной помощи с вертолетов. Возникало даже чувство ответственности за этот синий шарик, на котором нам ещё жить. Кружок выпускал газету, несколько номеров которой до сих пор у меня лежат, там как раз материал про поездку А.А. в США. Из рассказов про эту поездку я впервые узнал, что за морем живут такие же люди, как и мы, Вашингтон очень похож на Академгородок, но там очень красивые и интересные музеи, которых нет у нас, а золотая фольга, плавающая в запаянной колбе с жидкостью не только очень красиво плавает, но и недорого стоит.
Летом же, этот удивительный человек проводил школу жизни в лесу. Мы ходили босиком по лесным тропинкам, буквально кожей чувствуя мир, так как из одежды дозволялись только штаны, прятались в норах под корнями деревьев (удивительный факт, но под корнями обычной полувывороченной сосны могут легко уместиться семеро школьников, причем снаружи их совершенно не будет видно), вязали узлы и учились развязывать чужие (разделившись на пары, надо было по очереди связать друг друга, а потом освободиться), тренировки на доверие, когда все складывали руки в замок-мостик, а один падал на эту конструкцию сверху (очень здорово это было, и не больно, как можно было подумать), мы учились ходить бесшумно, и еще множеству других интересных навыков, однажды случайно столкнувшись со страйкболистами, которые были гораздо более бесшумными, и у которых в этом же лесу шла война.
А вот на этом месте добрая история о детстве заканчивается
В заключение могу сказать, что леса наши общественники отстояли (хотя может и меньше, чем могли бы), его ученики выучились, и те, кого я знаю, выросли разными людьми, и замечательными, и не очень. Но всё таки, хочется верить, что мир с ним был бы гораздо лучше, чем без него...